- Я пригласил вас господа… просто, чтобы послушать музыку.
Все столпившиеся в кабинете, кроме Колапушина и стоящего возле двери Немигайло, знали покойного Балясина. Кабинет, заново опечатанный вчера сыщиками, так и продолжал хранить следы ночного беспорядка – неубранный стол, смятый плакат Шаманки на полу около стойки аудиоцентра. Колапушин незаметно, но очень внимательно, наблюдал за отношением присутствующих к этому неожиданному предложению, и за тем как они реагируют друг на друга.
От него не укрылся брезгливый взгляд, брошенный Анфисой на оказавшегося рядом с ней Капсулева. Не скрывая своего нежелания находиться около него, она демонстративно отошла в сторону и оказалась недалеко от Луконина. Теперь уже тот, в свою очередь постарался оказаться подальше от Анфисы, правда, сделал это спокойно и незаметно. Паршин дёргался, с ужасом посматривая на Немигайло, в глазах Вити застыло явное недоумение. Фартуков уставился в пол, не поднимая глаз.
Приглашённые в кабинет Балясина не знают - куда же им рассаживаться - стульев на всех не хватает.
- Я не хочу. – хриплый голос Беллы заметно дрожал. Выглядела она ещё более измученной и бледной, чем вчера - было похоже, что она за эти сутки так и не сомкнула глаз.
- Отпустите её, она боится. - недовольно произнёс Капсулев.
- Можно я уйду? – в глазах Беллы стояли слёзы.
-Успокойтесь, Белла. Это не та песня, от которой погибли несчастные рыбки.
- «Техно»?! – Немигайло, к удивлению Колапушина, неожиданно подался вперёд со странным выражением на лице.
- И не «техно». Рассаживайтесь господа, рассаживайтесь. Места всем хватит.
Подавая пример собравшимся, Колапушин сел на диван. Немигайло бухнулся рядом, заняв столько места, что разместиться на остатке ещё кому-нибудь было бы не так то просто. Витя недоумённо оглянулся, пытаясь сообразить, что же здесь не так:
- Тут, вроде, было больше кресел?
- Верно. Часть мы вынесли. Помните, игра была такая детская – «Море волнуется»? Когда на двух игроков в результате остаётся один стул? Вот и здесь, такая же ситуация – кто не успеет, тот останется без места. Ну, дамы, смелее.
Витя пожал плечами и пристроился на краешке дивана, рядом с сыщиками. Фартуков опустился в кресло, стоящее рядом с диваном. В одно из двух кресел для посетителей, стоящих около огромного стола Балясина сел Капсулев, другое пока было свободным.
- Я останусь здесь. – сказала Белла, стоящая недалеко от двери.
- Садись, Белла, вот же свободно. – Капсулев показал на незанятое кресло, рядом с собой. Безнадежно вздохнув, Белла села.
Паршин, суетливо метавшийся всё это время по кабинету, похоже, ожидал очередного неминуемого подвоха:
- Чёрт… Куда же?… Можно к вам на колени? - обратился он с неожиданным вопросом к Белле.
- Чего вы там всё прыгаете!? – повысил на него голос Немигайло – Вот, на хозяйское и садитесь.
- Нет! – Паршин в панике оглянулся на Немигайло, внушавшего ему откровенный ужас. – Там, знаете ли, человек помер. Я постою лучше...
Колапушин взглянул на Анфису, которая всё ещё стояла посередине кабинета, нерешительно глядя, на пустующее большое чёрное кресло Балясина.
- Анфиса Николаевна, присаживайтесь за стол! Всё равно вам скоро придётся занять это место. Если, конечно, его не займёт Дмитрий Александрович.
- Это мы ещё посмотрим. – хладнокровно усмехнулась Анфиса – Я продам фирму.
- Э-э, может, договоримся? – моментально среагировал Паршин.
- Денег не хватит! – даже не взглянув на него, презрительно бросила Анфиса. Уверенной, изящной походкой она приблизилась к большому чёрному креслу и замерла на мгновение, перед тем, как сесть.
- Сядь лучше сюда. – Вскочивший со своего места Капсулев быстро обогнул стол и сам сел в кресло Балясина. Анфиса, удостоив его мимолётным взглядом, заняла освободившееся место. Наблюдавшему за всеми этими перемещениями Колапушину показалось, что она облегчённо вздохнула. Впрочем, даже если это и было так, то было очень быстро и незаметно.
- Кажется все готовы. - констатировал Колапушин.
Неожиданно, в дверях показался Луконин, держащий в руках стул из приёмной. Никто даже не заметил, когда он вышел, а теперь он вернулся, и стоял у двери со стулом в руках.
- Если так уж необходимо сесть, я принёс стул.
Луконин поставил стул посередине кабинета и уселся на него, скрестив руки на груди. Колапушин поднял руку с пультом дистанционного управления, готовясь включить запись. При этом он не забывал наблюдать за всеми присутствующими. На лице Вити застыло выражение удивления. Капсулев, в непонятном напряжении, закрыл глаза. Фартуков, так и не сказавший за всё это время ни единого слова и молча занявший свободное кресло около стола напротив, продолжал смотреть в пол. На губах Анфисы играла лёгкая, презрительная усмешка. Паршин, избегая смотреть на Немигайло, судорожно переводил взгляд куда попало. Бледная Белла, готовая впасть в истерику, недоуменно озиралась.
Ещё чуть помедлив, Колапушин нажал кнопку.
Запись, сделанная в домашних условиях, совсем не была похожа на профессиональное исполнение. Шаманка пела, видимо сама себе подыгрывая на гитаре:
- «Когда я умру – не голубкой порхающей, белой,
А страшной старухой в окошко твоё загляну…»
Капсулев, слегка расслабившись, открыл глаза. Паршин казался разочарованным, похоже, он ожидал услышать что-то другое.
- Что это?
- Как вы сами слышите, господин Паршин, это песня.
- Это песня? – недоумевающе переспросила Белла.
- Да, Белла - песня. Не заклинание и не проклятье, а просто песня.
Шаманка в динамиках, запнувшись на полуслове, рассмеялась и забренчала по струнам, пытаясь исправить мелодию. Дождавшись конца песни, Колапушин выключил аудиоцентр.
- Её последняя песня, Белла. Написана, вероятно, в день смерти, или около того. А текст песни и был на той самой бумажке, которую нашёл Балясин. Вот - господин Паршин разыскал эту кассету на квартире Шаманки и любезно предоставил нам. Так что, это всего только песня.
-А-а… зачем же тогда она её спрятала?
- Действительно... – задумчиво повторил Колапушин. – Зачем она её спрятала? Тем более, что хотя это и не заклинание, но и не совсем простая песня. Почти в каждой строке есть намёк на одно известное физическое явление. Вот господин Луконин мне вчера кое-что объяснил. Так, Алексей Львович?
- Да, здесь идёт речь об инфразвуке. Звуковых колебаниях на частоте ниже двадцати герц. Их не слышно.
Луконин рассказывает о том, какое губительное влияние может оказывать мощный инфразвук на организм человека.
- Так, так. Значит, очень низкий звук, которого не слышно? При чём же здесь Иерихонские трубы?
- Ну - улыбнулся Луконин – думаю, что это красивая легенда, не более. Но там, очевидно, разрушение стен вызвано явлением резонанса, а это тоже может быть следствием влияния мощного инфразвука. Во всяком случае, ясно одно - об этом знали уже тогда, когда писалась Библия
- И стакан со стола тоже может упасть от резонанса?
- Естественно. Столы же точно по уровню не выставляют. Так что, если стол дрожал в резонанс со звуком, то стакан мог просто скользить по наклонной плоскости — вот и всё. Стакан, это что - от резонанса случалось и мосты рушились. Это явление может быть очень опасным, хотя и пользы от него тоже немало. Скажем: практически все музыкальные инструменты основаны именно на явлении резонанса. Не будь его, мы бы уже за несколько метров их не слышали.
- А рыбки в аквариуме? Помните — я вам о них рассказывал?
- Да, не выдерживают. Инфразвук ведь достаточно широко распространён в природе, и мощные источники инфразвука обычно представляют большую опасность. Он возникает во время землетрясений, извержений вулканов, тайфунов, цунами и других очень грозных явлений. Поэтому в любом живом существе заложен инстинктивный страх перед инфразвуком; животные его очень боятся и стремятся любым способом уйти от него подальше. А некоторые частоты способны вызывать панику и среди людей. Известен случай со шхуной «Мария Селеста», обнаруженной без команды в океане. На корабле сохранились все шлюпки, не было следов нападения или шторма, в печи камбуза ещё не до конца прогорели дрова, но вся команда неожиданно и бесследно исчезла. Наиболее вероятная версия внезапного бегства команды с корабля – воздействие мощного инфразвука, источник которого мог быть очень далеко. В море существуют акустические каналы, по которым колебания могли достигнуть шхуны, и команда в слепой панике бросилась за борт. Похожий случай был в Лондоне, лет сто назад. В одном театре построили огромную органную трубу, чтобы создавать таинственное ощущение времени, в ходе спектакля. Когда её включили, то в окрестностях театра завыли все собаки, а перепугавшиеся зрители, не рассуждая, бросились в панике вон из зала.
- Кстати, Алексей Львович, раз уж речь зашла об органных трубах, объясните, что такое «Голос Бога»? Балясин, перед смертью, говорил именно об этом.
- Вы же не сказали мне, что у вас давление повышенное. Разве можно - второй раз за день… – виновато начал Луконин.
- Ничего, ничего. Вы продолжайте.
- Определённые регистры в органах имеют свои имена: «Молитва Девы», например, «Полёт ангелов» ну и другие. В некоторых церковных органах регистр, который может воспроизводить звуки от До до Соль субконтроктавы носит название «Голос Бога». Это очень грозный регистр – скажем, в Риге, в Домском соборе, перед алтарём есть место, в котором просто нельзя находиться во время исполнения некоторых произведений, где звучат эти трубы – можно потерять сознание.
- А вы как считаете, Геннадий Алексеевич – обратился Колапушин к Фартукову, который давно поднял голову и внимательно слушал Луконина – как этот неслышный для человека звук влияет на организм.
- Я, в общем-то, не специалист в этой области, но думаю что очень плохо. Мощные низкочастотные колебания вообще крайне вредны. Существует, например, вибрационная болезнь, которая нередко приводит людей к полной инвалидности. Вам бы нужно обратиться за консультацией к специалистам по профессиональным заболеваниям.
- Уже обратился, Геннадий Алексеевич. Сегодня я был в одном медицинском институте, где как раз занимаются такими исследованиями, и узнал много интересного. Не просто плохо эта штука влияет на организм – убийственно влияет. Неврозы, скачки давления, бессонница, даже галлюцинации. При мощном воздействии запросто может здорового человека довести до инфаркта, и довольно быстро. Самое интересное, что у нас в руках были результаты вскрытия и всё, понимаете, всё – и инфаркт, и кровоизлияния, даже панкреатит - и тот явился следствием такого воздействия. Но обычные патологоанатомы никогда не сталкивались со случаями смерти от воздействия инфразвука и не смогли связать эти факты между собой. Придётся проводить повторное вскрытие, тем более что должны найтись и другие изменения – в крови, костях – теперь уже судмедэкспертами, которые узнают точно, что и где искать. А мы, пожалуй, продолжим поиски здесь. Алексей Львович, как вы считаете — вот эти колонки способны воспроизводить инфразвук?
- Ниже двадцати герц? – Луконин внимательно посмотрел на чёрные громадины. – По моему... это канадская фирма «Мираж»... активные, низкочастотные… Сабвуфер огромный… С этой моделью, конкретно, я не знаком, но… вполне возможно. Надо бы посмотреть документацию на них.
- Да-да, конечно. Это мы обязательно сделаем. А вот можно рассчитать так, что очаровательная Белла не пострадает, а господин Капсулев испытает все прелести «божьего гласа»?
- Если учесть все параметры помещения - да, можно рассчитать так называемый «акустический ящик»; при колебаниях определённой частоты в кабинете возникнет стоячая волна и её максимальная мощность будет сконцентрирована…
"Вот здесь!" - Колапушин показывает на то место, где должна была быть сконцентрирована максимальная энергия акустического удара.
-Здесь! – палец Колапушина был уставлен на большое чёрное кресло Балясина, в котором сидел бледный, сосредоточенный Капсулев. – Теперь понял, Егор? Сидел бы ты вчера на этом месте вместо меня – тебе стало бы плохо, хоть ты и семейный и ухоженный. А я бы около аудиоцентра практически ничего и не почувствовал бы. Я правильно понимаю, Алексей Львович?
-Да, да. Там, как раз, образовался бы узел. Можно попробовать подсчитать частоту и…
- Благодарю, вас, пока не надо. Спасибо за консультацию.
- Не за что, Арсений Петрович. И Дима мог бы вам то же самое рассказать.
- Естественно, мог бы. Но, почему-то, не рассказал. Ты, Егор, как думаешь, чем занимался кандидат наук физик Капсулев в своём сверхсекретном ящике?
- Ну… Откуда мне знать? Наверное, бомбами какими-нибудь нейтронными.
- В этом-то вся и закавыка. Все бы так и подумали – физик, в секретном «ящике» – чем ему заниматься, кроме атомной энергии? Ну, может быть, лазерами ещё. А в физике много разделов разных. И акустика один из её разделов, не так ли, господин Капсулев?
Не только взгляд Колапушина был сейчас прикован к бледному, что-то сосредоточено соображавшему Капсулеву. Взоры всех присутствующих тоже были устремлены на него. Лицо Анфисы окаменело. Луконин часто моргал небольшими глазами за толстыми стёклами очков. А на лице Паршина… на лице Паршина выражение страха постепенно начало заменяться на выражение полнейшего восторга от всего происходящего.
- Чего вы гоните? – по Вите было видно, что он понял, но не поверил. – Да он же сам, первый!.. Дмитрий Саныч сам отсюда как покойник вышел…
- Настоящий учёный проверяет свою науку на себе. Так, Дмитрий Александрович?
-Полная ерунда! Я, пожалуй, пойду. У меня запись, через десять минут. - Капсулев встал и направился к выходу. Ему никто не препятствовал. Луконин, глядя на него с ужасом, отодвинулся вместе со стулом.
- Вы конечно, уверены, что доказать нам ничего не удастся?
- Было весьма интересно послушать вас, господин Колапушин. Вам стоит попробовать себя в литературе – писать научно-фантастические романы.
Он потянул руку к дверной ручке, но дверь, неожиданно, распахнулась сама. На пороге появилась чёрная фигура, загораживая выход. Капсулев, с перекошенным лицом, шарахнулся от неё. Старуха в чёрном - страшная, с тяжёлым взглядом и крючковатым носом смотрела на него с дьявольской улыбкой, заставляя невольно пятиться назад. Белла, с остановившимся взглядом, смотрела на старуху, открыв рот.
Капсулев пытается уйти, но на его пути неожиданно возникает "страшная старуха"
- Здрасьте. – сказала старуха глухим, замогильным голосом, - Вы меня звали? Я пришла.
Немигайло еле успел подхватить Витю, который, закатив глаза под лоб, едва не грохнулся с дивана.
Старуха перевела удивлённый взгляд на Колапушина и вдруг сказала интеллигентным, хорошо поставленным мужским тенорком:
- Арсений Петрович - я сразу в гриме, как вы просили.
- Спасибо, Вадим Анатольевич. Вы только повторите нам всем, кто вас нанял для этого необычного розыгрыша?
- Так вот - Анфиса Николаевна попросили. По улице походить, в окно заглянуть. Три дня я работал. Богатые господа шутят, а наше дело актёрское...
Увидев "старуху" Анфиса всё поняла.
- Спасибо. Вы можете вернуться в свой театр.
- Свободен? Вот и чудненько! А то я боялся, что это надолго – к спектаклю не успею. Всего наилучшего. Анфиса Николаевна! Благодарю, что не забываете старика. Целую ручки.
Старуха исчезла за дверью. Колапушин встал с дивана и медленно подошёл к побледневшей Анфисе.
- А вот и сообщник – Анфиса Николаевна. А может быть даже и не сообщник, а главное действующее лицо? Сдаётся мне, что Дмитрий Александрович про старушку-то и не знал. Вчера, когда мы вместе видеоплёнку просматривали, он был удивлён не меньше нашего. Значит, так вы сводили с ума своего мужа? Что вас свело вместе – любовь, или ненависть? Ради моего начальника - мы просто обязаны это выяснить.
- Любовь! – убеждённо сказал Немигайло, оторвавшись от Вити, уже пришедшего в себя. – Он ведь сел вместо неё – в это кресло.
- Пожалуй, да. – согласился Колапушин. – С его стороны это была, действительно, любовь. Так Лютикову и доложим. А старушка ведь была вашей ошибкой, Анфиса Николаевна. Её, по замыслу, никто, кроме Балясина, не должен был увидеть. А он успел её снять на видео. Вот эта плёнка кое-что мне и прояснила. Старуха на ней была вся какая-то уж - «слишком». Слишком монашеская внешность. Слишком фанатичный взгляд. Слишком пристальное внимание к окнам офиса. Меня ещё вчера смутила нарочитость этого образа, но я сразу не понял, в чём дело. А ночью я сообразил, что это просто актёрская игра. Но всё равно что-то меня смущало в этой старухе, пока я не вспомнил что в детских фильмах и спектаклях Бабу-Ягу, или страшную колдунью обычно играют не женщины, а мужчины – и всё сразу же встало на свои места. А найти подходящего артиста, владея актёрским агентством, дело нехитрое.
- Это всё?.. Все ваши доказательства? – Капсулев, за это время, смог взять себя в руки, но голос выдавал его внутреннее напряжение.
- Не все. Вы наделали много ошибок Дмитрий Александрович. Вы испугались репортажа по телевидению и прибежали к Лютикову. А он перестраховался на всякий случай; приказал опечатать кабинет и вы не успели заменить компакт-диски с записанным на них инфразвуком на другие – обычные. И с «проклятьем Шаманки» вы перемудрили – она ведь ничего нигде не прятала.
- Как? – голос Беллы был, еле различим. – Я же сама видела…
- Вы видели, Белла, что эта бумажка выпала из-за плаката. Вот только кто её туда положил? Эти репродукции появились здесь после её смерти, когда Балясин уже находился в плену своего изменившегося сознания. И для того, чтобы прикрепить их к стене, плакаты пришлось перевесить повыше – вот же, от них следы остались. А плакат Шаманки тоже перевешивали?
- Я сам его перевешивал. – Подал голос Витя.
- И ничего оттуда не выпало? Так, может быть, это дух Шаманки сунул бумажку за плакат? А, заодно, он явился Анфисе Николаевне и рассказал про страшную старуху в чёрном? Вот Егор Фомич пожалел бедную вдову – надо же было ей так неудачно попасть, в самый напряжённый момент. А если наоборот – очень удачно? Достаточно короткого телефонного звонка, одной условной фразы - и Анфиса Николаевна попадает прямо к кульминации! Как вообще пришла в голову Балясину идея – искать проклятье? В книге вычитал? Вы видите сколько их там, и чего в них только не понаписано. Надо же было случайно вычитать, что проклятья пишут на бумажках и прячут по кабинетам.
- Да я же сам уговаривал его уехать отдыхать. Врача ему вызвал!..
- Вызвали. Только не сказали, что у Балясина очень сильные боли и рука отнимается.
- Я говорил, он забыл.
- Что?! – вскинулся с места Фартуков. – Да любой фельдшер знает…
- Успокойтесь, Геннадий Алексеевич – Колапушин поднял руку – господин Капсулев ведь не случайно пошёл звонить из другой комнаты. Зачем, вот же телефон – на столе. Но он нашёл предлог — якобы нужно было вахтёра предупредить. Как будто по селектору этого нельзя было сделать? А с Испанией? Да, все видели и слышали, как вы уговаривали Балясина уехать. Вы были уверены, что он никуда не уедет, Дмитрий Александрович? Почему? От кого Шаманка узнала так много про инфразвук? Даже песню об этом написала. Почему, никогда не теряющий над собой контроля, даже в пьяном виде, Балясин, отдал ей ключи от машины? Почему он хотел, чтобы она погибла? Вы заставили его это сделать?
- Я поняла. – неожиданно для Колапушина, заговорила Белла. Её голос был каким-то безжизненным и лишённым интонаций. – Я, тогда, подумала, что они про альбом говорят. Теперь я поняла…
За две недели, до смерти Шаманки…
- Ты Диму не видел? – спросила Белла у Вити, выскочившего из двери студии звукозаписи. – Мне документы подписать надо.
- Там. – ткнув пальцем, односложно буркнул Витя и быстро зашагал по коридору.
Удивлённо посмотрев ему вслед, Белла вошла в тамбур и нерешительно остановилась – подпись нужна была срочно, но в студии, вместе с Капсулевым, находилась Шаманка, а Белла категорически не желала столкнуться с ней.
- …Мне Женя рассказал про эти ваши штучки, Димочка. Про то, как заставить людей покупать компакт-диски… Вы же больше знаете. Расскажите. Мне жутко интересно. Я напишу про это песню.
Капсулев резко обернулся – не слышит ли кто, но в полутьме не заметил, что в тамбуре стоит Белла. Натянуто улыбнувшись, чтобы скрыть смятение, он тихо заговорил:
- Я вам расскажу. Там много поэтических образов – Иерихонские трубы… шхуна «Мария Селеста», Царь-колокол… «Голос Бога»…
- Так, так. – Колапушин покивал головой. – Значит - шантаж. Иначе, зачем было бы заставлять Балясина отдавать ей, пьяной, ключи от машины? А он, бедняга, никак не мог понять, почему сделал это - и мучился.
- Подонок! – перебивая Колапушина, выкрикнула в лицо Капсулева Белла – Он столько для тебя сделал!
- Я больше ничего не скажу. – Осипшим голосом проговорил Капсулев.
- А у меня столько вопросов. Что узнала Шаманка? Как вы ухитряетесь делать всё это?
Капсулев, плотно сжав губы, отрицательно помотал головой.
- Что же, это не последняя наша с вами встреча, господин Капсулев. Егор - крикни там Снегирёву, чтобы зашёл.
Снегирев, наверное, был рядом с дверью, потому что вошёл в кабинет сразу после этих слов Колапушина. Капсулев всё понял сам. Взяв Анфису за руку он, молча, посмотрел ей в глаза, словно прося прощения, и, без приказа, протянул руки вперёд, чтобы удобнее было защёлкнуть на них наручники. Повинуясь указательному жесту Снегирёва, он пошел к двери. На пороге Капсулев приостановился и ещё раз посмотрел на Анфису с растерянным видом, наверное, жалея себя и её и, так не сказав больше ни слова, шагнул за порог.
-Арсений Петрович. – голос Луконина сорвался и «дал петуха». – Я не могу понять... Женя ведь был музыкантом. Он должен… обязан был почувствовать, что с этой музыкой, что-то не то!
- Он и понял перед самой смертью, Алексей Львович. А вот что ему мешало понять раньше? В этом деле отнюдь не всё ещё ясно. Надеюсь, вы, как специалист, поможете нам разобраться, если конечно – Колапушин повернулся к Анфисе – Анфиса Николаевна не захочет что-нибудь рассказать. Я так полагаю, что она посвящена в кое-какие тайны. Я прав, Анфиса Николаевна?
Несколько секунд Анфиса смотрела прямо в лицо Колапушина, не произнося ни слова, а затем, уставив взгляд куда-то в угол, спросила:
- Мне кажется: я имею право позвонить адвокату?
- Конечно, Анфиса Николаевна. Можете отсюда позвонить, а можете и из дома.
- Вы собираетесь ехать ко мне домой?
- Только если вы нас пригласите. Мы и здесь-то, честно говоря, не имеем права находиться без вашего разрешения – вы же теперь прямая наследница всего этого хозяйства.
- Так вы меня не арестуете? – похоже, голос Анфисы, всё-таки немного дрогнул.
- Помилуйте, Анфиса Николаевна, разве у меня есть для этого основания? Ваш адвокат очень быстро добьется вашего освобождения из-под стражи, а я, пожалуй, выговор схлопочу за превышение должностных полномочий. Или я не прав?
Ничего не ответив, Анфиса встала и пошла к выходу. У двери она немного замедлила шаг. Колапушин ожидал, что Анфиса обернётся но этого не случилось. Немигайло, напрягшийся и приготовившийся рвануться с места, бросил вопросительный взгляд на Колапушина и… расслабившись, опустился на диван.
Наступившую тишину неожиданно нарушил резкий звук – это Паршин звонко ударил кулаком по ладони:
-Мой теперь рынок!
Немигайло сердито глянул на Паршина, но теперь тот не испугался, а наоборот горделиво утвердил своё торжество:
- Мой!
